"Мы все умрем, если откажет наша связь…" © XR
"Извилистый дымный след..."
Ночь тяжела и жестока, рассвет тяжел и багров,
- Смотри, восходит с востока множество алых кругов.
Пилоты в священном трансе, их крылья острей ножа,
И с ними Аматерасу, Небесная Госпожа.
Но против Царицы небесной, против её полков,
Те, кто не побоится даже Ветра Богов:
Всадники на турбинах, с пушками на крыле,
Новые паладины в стали и оргстекле.
Это не полубоги, не ангелы даже на треть,
Всё, что они умеют - летать, стрелять и гореть.
Последнее, впрочем, реже: Подписью их побед
Враг оставляет в небе извилистый дымный след.
Воют винты и турбины над мутной рекой Меконг,
Бьют снаряды и пули в синий небесный гонг,
Сплелись в ритуальном танце грохота и огней
Аматерасу-солнце с Властительницей Морей.
Но для Востока отныне лишен успеха поход,
Время настало богине скрыться в Небесный Грот,
Локаторы шарят в небе сотней невидимых рук,
К закату, на запад, прорвался единственный алый круг.
И это работа смертных, тех, кто горел на лету,
В вихре огненных клочьев рушился в пустоту,
Из тех, кто горел и падал, был сбит и врага сбивал,
Можно курган насыпать, чтоб выше Тибета встал.
Но если восстанут боги с громами наперевес,
Как пепел от сигареты, богов отряхнут с небес,
Пушки забьются в злобе, залают громам в ответ,
И в небе оставят боги извилистый дымный след!
1992 (1947)
"На площади в Кришнангаре..."
На площади в Кришнангаре, где душит жара патрули,
Как камень в пустынном загаре, в бурой дорожной пыли,
В выгоревшем мундире, дважды пробитом свинцом,
Забыв навсегда о мире, сидит Потерявший Лицо.
Проходят мимо солдаты, пытаясь, в который раз,
Понять, что за пламя мерцает в узких прорезях глаз,
Одна у них пыль на лицах и солнце над головой,
Но ниже смерти унижен, тем, что еще живой,
Японец не шелохнется, не бросит взгляда в ответ:
Солдат старше солдата всего на тысячу лет...
Что ему пыль и солнце, что ему смерть и жизнь,
Что ему новомодный западный гуманизм!
Стершийся, как монета, патиной пыли зарос,
Он не служит ответом ни на один вопрос,
Застыл, как бронзовый Будда, горящий больным огнём,
Но для него нет чуда, и нет смирения в нём.
1992 (1947)
Бригада имени Авраама Линкольна,
или
"Янки из Коннектикута на Волжском фронте"
Улыбка во все сорок восемь зубов, грубый, простой разговор,
- Американца портрет готов, знакомый с давнишних пор.
Но на любом оставляют след немецкий плен и Сибирь,
Где, колючей проволокой одет, небосвод раскинулся вширь.
От прежнего янки нет ничего - зубы в деснах наперечёт,
И к Европе с Азией у него появился собственный счёт:
Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,
Если кровь проливать доведётся свою, почему бы её не пролить?
...Воет ветер в Поволжье, как раненый волк - не дожить ему до утра,
А на левом фланге - татарский полк, а на правом теперь дыра:
Там вчера упал самолет-снаряд, разметав облака и лёд,
И позёмка вторые сутки подряд ядовитую пыль несёт.
Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,
Если кровь проливать доведется свою, значит, так уж тому и быть...
1993 (1949)
Oerlicon-Elephants
Эрликон-Элефантс (слоны туземной зенитной артиллерии)
Вот в джунглях рёв прокатился, вот крики людей слышны,
Полог ветвей расступился, и вот - выходят слоны.
Бока их в белесых шрамах, уши - как решето,
Упряжь стара, и в заплатах, но с ней сплетены зато
Знаки доблести джунглей, трофеи битв высоты -
Хвосты растоптанных тигров, подбитых "Зеро" винты.
Слонов не сменили машины, которыми движет пар,
Слоны легко пережили бензиновый чад и угар,
Из века в век исполняя работу любой войны,
Лбами её толкали перед собой слоны.
В новой войне нет тыла - с воздуха каждый открыт,
Лязганье траков сменило топот конских копыт,
Но лошадь слаба для "пом-пома"*, а тракторов хватит не всем,
В джунглях железного лома довольно без этих проблем!
Вот тут-то и выручает с хоботом "вездеход":
Слону нипочём кустарник и топь бесконечных болот,
Несколько сотен фунтов - турель в четыре ствола,
И трубчатые опоры, по три на сторону седла...
Но только одну способность надо в виду иметь:
Слон не глупей человека, и знает, что значит смерть.
А стало быть, взявши стадо, надо отметить в нём
Тех, кто не побоится, не взбесится под огнём,
И выбрать из них такого, что в деле не подведёт,
Когда, раздирая небо, обрушится первый налёт,
Такого, что ныне и присно вынесет все труды:
Марш в раскалённой пустыне, где сутками нет воды,
Джунгли, болота, и горы, где холод кусает за нос,
И в небе, сжигающий нервы напев металлических ос...
Слонов не сменили машины, которыми движет пар,
Слоны легко пережили бензиновый чад и угар,
Из века в век исполняя работу любой войны,
Лбами её толкают перед собой слоны.
Четыре "хобота" в небо, пятый - в победный рёв,
Который порой заглушает визг турбин и винтов,
Прислуга в цветных тюрбанах, все бляхи огнём горят,
- Короля Георга Туземной Зенитной Службы отряд.
_____________
* - "пом-пом" - характерное название однофунтовой (20мм) автоматической пушки.
1995 (1947)
Танкисты.
Тёплое море к югу, к северу - льдистый Тибет,
В небо алую вьюгу швыряет новый рассвет,
Рычат, просыпаясь, моторы, лязгают траки в пыли,
- Вот звуки, прекрасней которых нет в пределах Земли:
Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!
Они черепа, как поганки, давят без лишних затей,
Они раздирают пустыни трех континентов подряд,
Они на чужой равнине чадящим огнём горят...
Гусеницы проложат дорогу через огонь,
Через ряды "колючки", хватающей - только тронь,
Прислуга при металлоломе - так наших зовут ребят,
Но если нет хода для "томми" - вперёд, Железный Солдат!
Ведь наша любовь - это танки...
Новых "железнобоких" не остановит картечь,
И пулемёт запнётся, и оборвёт свою речь,
Рухнут бетонные своды под злым, прицельным огнем,
Кто не сдается – раздавим, что уцелело – сомнем.
Ведь наша любовь - это танки...
Ловит в прицел умело наводчик, чей узок глаз,
Фаустник знает дело, и мажет не каждый раз,
И с "Кромвелем" или "Кометой" ведёт дуэль наравне
Японская "тридцатьчетвёрка" с сакурой на броне:
Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!
Мы их проклинаем по пьянке, и нянчим, как малых детей,
Мы с ними взорвали пустыни трех континентов подряд,
Мы в ад попадаем с ними, уж если они горят...
1995 (1947)
© Всеволод Мартыненко
Ночь тяжела и жестока, рассвет тяжел и багров,
- Смотри, восходит с востока множество алых кругов.
Пилоты в священном трансе, их крылья острей ножа,
И с ними Аматерасу, Небесная Госпожа.
Но против Царицы небесной, против её полков,
Те, кто не побоится даже Ветра Богов:
Всадники на турбинах, с пушками на крыле,
Новые паладины в стали и оргстекле.
Это не полубоги, не ангелы даже на треть,
Всё, что они умеют - летать, стрелять и гореть.
Последнее, впрочем, реже: Подписью их побед
Враг оставляет в небе извилистый дымный след.
Воют винты и турбины над мутной рекой Меконг,
Бьют снаряды и пули в синий небесный гонг,
Сплелись в ритуальном танце грохота и огней
Аматерасу-солнце с Властительницей Морей.
Но для Востока отныне лишен успеха поход,
Время настало богине скрыться в Небесный Грот,
Локаторы шарят в небе сотней невидимых рук,
К закату, на запад, прорвался единственный алый круг.
И это работа смертных, тех, кто горел на лету,
В вихре огненных клочьев рушился в пустоту,
Из тех, кто горел и падал, был сбит и врага сбивал,
Можно курган насыпать, чтоб выше Тибета встал.
Но если восстанут боги с громами наперевес,
Как пепел от сигареты, богов отряхнут с небес,
Пушки забьются в злобе, залают громам в ответ,
И в небе оставят боги извилистый дымный след!
1992 (1947)
"На площади в Кришнангаре..."
На площади в Кришнангаре, где душит жара патрули,
Как камень в пустынном загаре, в бурой дорожной пыли,
В выгоревшем мундире, дважды пробитом свинцом,
Забыв навсегда о мире, сидит Потерявший Лицо.
Проходят мимо солдаты, пытаясь, в который раз,
Понять, что за пламя мерцает в узких прорезях глаз,
Одна у них пыль на лицах и солнце над головой,
Но ниже смерти унижен, тем, что еще живой,
Японец не шелохнется, не бросит взгляда в ответ:
Солдат старше солдата всего на тысячу лет...
Что ему пыль и солнце, что ему смерть и жизнь,
Что ему новомодный западный гуманизм!
Стершийся, как монета, патиной пыли зарос,
Он не служит ответом ни на один вопрос,
Застыл, как бронзовый Будда, горящий больным огнём,
Но для него нет чуда, и нет смирения в нём.
1992 (1947)
Бригада имени Авраама Линкольна,
или
"Янки из Коннектикута на Волжском фронте"
Улыбка во все сорок восемь зубов, грубый, простой разговор,
- Американца портрет готов, знакомый с давнишних пор.
Но на любом оставляют след немецкий плен и Сибирь,
Где, колючей проволокой одет, небосвод раскинулся вширь.
От прежнего янки нет ничего - зубы в деснах наперечёт,
И к Европе с Азией у него появился собственный счёт:
Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,
Если кровь проливать доведётся свою, почему бы её не пролить?
...Воет ветер в Поволжье, как раненый волк - не дожить ему до утра,
А на левом фланге - татарский полк, а на правом теперь дыра:
Там вчера упал самолет-снаряд, разметав облака и лёд,
И позёмка вторые сутки подряд ядовитую пыль несёт.
Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,
Если кровь проливать доведется свою, значит, так уж тому и быть...
1993 (1949)
Oerlicon-Elephants
Эрликон-Элефантс (слоны туземной зенитной артиллерии)
Вот в джунглях рёв прокатился, вот крики людей слышны,
Полог ветвей расступился, и вот - выходят слоны.
Бока их в белесых шрамах, уши - как решето,
Упряжь стара, и в заплатах, но с ней сплетены зато
Знаки доблести джунглей, трофеи битв высоты -
Хвосты растоптанных тигров, подбитых "Зеро" винты.
Слонов не сменили машины, которыми движет пар,
Слоны легко пережили бензиновый чад и угар,
Из века в век исполняя работу любой войны,
Лбами её толкали перед собой слоны.
В новой войне нет тыла - с воздуха каждый открыт,
Лязганье траков сменило топот конских копыт,
Но лошадь слаба для "пом-пома"*, а тракторов хватит не всем,
В джунглях железного лома довольно без этих проблем!
Вот тут-то и выручает с хоботом "вездеход":
Слону нипочём кустарник и топь бесконечных болот,
Несколько сотен фунтов - турель в четыре ствола,
И трубчатые опоры, по три на сторону седла...
Но только одну способность надо в виду иметь:
Слон не глупей человека, и знает, что значит смерть.
А стало быть, взявши стадо, надо отметить в нём
Тех, кто не побоится, не взбесится под огнём,
И выбрать из них такого, что в деле не подведёт,
Когда, раздирая небо, обрушится первый налёт,
Такого, что ныне и присно вынесет все труды:
Марш в раскалённой пустыне, где сутками нет воды,
Джунгли, болота, и горы, где холод кусает за нос,
И в небе, сжигающий нервы напев металлических ос...
Слонов не сменили машины, которыми движет пар,
Слоны легко пережили бензиновый чад и угар,
Из века в век исполняя работу любой войны,
Лбами её толкают перед собой слоны.
Четыре "хобота" в небо, пятый - в победный рёв,
Который порой заглушает визг турбин и винтов,
Прислуга в цветных тюрбанах, все бляхи огнём горят,
- Короля Георга Туземной Зенитной Службы отряд.
_____________
* - "пом-пом" - характерное название однофунтовой (20мм) автоматической пушки.
1995 (1947)
Танкисты.
Тёплое море к югу, к северу - льдистый Тибет,
В небо алую вьюгу швыряет новый рассвет,
Рычат, просыпаясь, моторы, лязгают траки в пыли,
- Вот звуки, прекрасней которых нет в пределах Земли:
Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!
Они черепа, как поганки, давят без лишних затей,
Они раздирают пустыни трех континентов подряд,
Они на чужой равнине чадящим огнём горят...
Гусеницы проложат дорогу через огонь,
Через ряды "колючки", хватающей - только тронь,
Прислуга при металлоломе - так наших зовут ребят,
Но если нет хода для "томми" - вперёд, Железный Солдат!
Ведь наша любовь - это танки...
Новых "железнобоких" не остановит картечь,
И пулемёт запнётся, и оборвёт свою речь,
Рухнут бетонные своды под злым, прицельным огнем,
Кто не сдается – раздавим, что уцелело – сомнем.
Ведь наша любовь - это танки...
Ловит в прицел умело наводчик, чей узок глаз,
Фаустник знает дело, и мажет не каждый раз,
И с "Кромвелем" или "Кометой" ведёт дуэль наравне
Японская "тридцатьчетвёрка" с сакурой на броне:
Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!
Мы их проклинаем по пьянке, и нянчим, как малых детей,
Мы с ними взорвали пустыни трех континентов подряд,
Мы в ад попадаем с ними, уж если они горят...
1995 (1947)
© Всеволод Мартыненко
